Следствие завершилось, убийца был пойман, невиновные отпущены. В силу особых обстоятельств суд был скорым и закрытым, а приговор жестоким и не подлежащим обжалованию.

Далее...

Сговор был назначен на ближайшие календы. «Коли одна дочь так удачно замужем, то и второй нечего в девицах засиживаться» - рассудил Агапий Сабин, из множества претендентов выбрав себе в зятья одного из самых уважаемых и почтенных членов городского совета, давнего своего проверенного товарища, богатого вдовца, чей дом не уступал ни в чем дому куриала и вполне был под стать будущей хозяйке - его красавице-дочери.

Далее...

Солнце давно скрылось за горизонтом. Вся община спала, и только Лидия не могла даже и думать о сне. Она лежала, глядя в темноту, с горечью размышляя о том, кто и зачем убивает учеников христианского училища. И по ходу этих раздумий её душа все более ожесточалась и преисполнялась ненавистью к неведомому ей безжалостному убийце её друзей. Ясно, что так не должно быть, зло надо остановить, во что бы то ни стало. "Учитель, ты скажешь, что Христос велел прощать врагов, – мысленно обратилась она к отцу Афанасию. - Но я пока так и не научилась прощать их. Разве было бы правильнее ждать когда они перебьют нас всех? Мы должны действовать, мы должны прекратить эти страшные злодеяния. Я знаю, после ты все поймешь и простишь, потому что ты лучше всех, ты всех умнее, добрее и справедливее." ...

Далее...

- Не удивлюсь, если здесь замешаны христиане и их пакостные делишки, - сказал Домиций, тщетно пытаясь подавить неуместный зевок. Что поделать, если он ещё даже не ложился, а известие об убийстве сына Аттала застало его среди пьяных утех, и теперь он еле стоял на ногах.

Префект вот уже больше часу совещался с Кассием и Фестом в зале советов, куда кроме этих двоих больше никто не был допущен, а все александрийские вельможи и высшие чиновники, разбуженные посреди ночи вестью о совершенном в их городе неслыханном злодеянии, приглушенно переговариваясь меж собой с подобающими трагическому моменту скорбными лицами, ожидали в приемной, где становилось все многолюднее.

Далее...

Она родилась и выросла у самого моря. И так же как родной дом или близкие люди, оно всегда было рядом; его шумное дыхание, не смолкавшее ни днем, ни ночью, с самого её рождения повсюду сопровождало её. Вот оно, игриво плещется за городскими воротами, от берега до маяка, манит к себе. Что там, дальше, за маяком её никогда не интересовало - там попросту ничего не могло быть, ведь там не было её.

Далее...

Спать совсем не хотелось. Там, за стенами дома, по улицам гулял ветер и невдалеке море пело свою вечную песню. Сквозь маленькое высокое оконце было видно, как кромешную послесумеречную тьму развеяли лунные лучи - они так и манили оставить душную домашнюю скуку и выйти им навстречу. Но вместо этого приходилось маяться от тоски, оставаясь словно прикованной к этой кровати и унылой комнате, в ожидании пока весь дом уснет. За перегородкой уже раздавался мерный храп нянюшки, но внизу все ещё были слышны шаги и голоса. Светильник почти догорел - огонек еле тлел в нем, слабо мерцая.

Далее...

Солнце было на полпути к зениту, когда александрийский корабль, носивший название «Бона Деа», подгоняемый попутным ветром, достиг родной гавани и взял курс на пристань. Парусник принадлежал местному купцу – греку по имени Навсикл.

Далее...