Хлоя пробыла в городе больше двух часов и, возвращаясь в замок, была готова к выволочки от Флэды. Она придумала себе достаточно убедительные, по своему мнению, оправдания столь долгого отсутствия и, кроме того, надеялась на защиту милостивой госпожи. Однако, увидев взволнованные, перепуганные лица Флэды, Бертриды и Хильды, она сразу поняла, что простым внушением на сей раз дело не обойдётся.

«Что-то случилось?!» — «Где Беатрис?!» — Хлоя и Флэда воскликнули одновременно.

— Я тебя спрашиваю, дрянная девчонка, где твоя госпожа?! — побледнев, закричала Флэда.

— Я не знаю... — проговорила Хлоя. — А разве её нет?

Услышав это, девушки вскрикнули от ужаса, а Флэда подлетела к Хлое и, схватив её за косы, не помня себя от испуга за Беатрис и гнева на нерадивую Хлою, принялась, яростно трясти девушку:

— Где Беатрис?! Отвечай сейчас же, паршивка ты этакая!

— А-а-а! — завопила Хлоя, — госпожа отпустила меня в город, а сама пошла домой!

— Врёшь, продажная тварь! — со слезами вскричала Флэда, — она не возвращалась с тех пор как вы ушли!

— А-а-а! Я не вру! — кричала Хлоя, — я никогда не предала бы госпожу!

— А что тебе было делать в городе?!

— Да не всё ли равно! — вмешалась Бертрида, — надо быстрее рассказать сеньору графу, что госпожа пропала!

— И то верно! — словно придя в себя, согласилась Флэда.

Вся в слезах, таща с собой за руку перепуганную и заплаканную девушку, Флэда прибежала к графу Эмери, который, как обычно в это время, пребывая в самом благодушном настроении, состязался в шахматы с Ренье.

— Сеньор мой! — закричала она, — вы только послушайте, что говорит эта девчонка!

Флэда в раздражении толкнула в бок Хлою, которая не могла говорить от страха и слёз:

— Да говори же ты, бестолочь! Как дело было, ну!

— Сеньор мой граф, мы с госпожой возвращались домой... я отпросилась у неё в город... а теперь её нигде нет... — сквозь частые всхлипывания проговорила Хлоя.

— Что? Беатрис пропала из замка?

— Да, сеньор мой! Бедная моя малышка! — оглушительно заголосила Флэда. — Неужто её похитили проклятые нехристи?!

— Уведи её! — обратился граф к одному из своих рыцарей, кивнув в сторону Флэды, и обратился к остальным:

— Сигиберт, созывай всю челядь на двор! Тибо, позови Анри! Ренье, скачи к Бертрану!

Барон Ренье, помедлив с исполнением приказа, обратился к графу, оставшись с ним наедине:

— Сеньор мой, мне кажется, я догадываюсь, кто мог это сделать... — сказал он вполголоса.

— Ты кого-то подозреваешь?! Говори! — приказал граф.

— Я думаю, что Анри, мог бы кое-что рассказать вам об исчезновении Беатрис из замка.

Граф с изумлением и гневом посмотрел на барона:

— Что?! Ренье, Анри — мой сын, и не способен на такую подлость. И запомни: если позволишь себе ещё когда-нибудь клеветать на Анри... отправишься в изгнание!

— Слушаю, сеньор граф, — мрачно кивнул Ренье.

— И потом, Анри весь день был дома — ясно, что он тут не при чём, — добавил граф и, кинув ещё хмурый взгляд на Ренье, поспешно покинул комнату.

— Лучше бы ты поинтересовался, где полдня пропадал его приятель... - пробормотал Ренье ему вслед.

Собравшимся людям граф тот час приказал обыскать замок, башни и близлежащие окрестности замка. Искалось всё, что могло бы как-то объяснить исчезновение девушки и навести на след похитителей.

Когда приехал Бертран поиски были уже завершены.

— Вот, что мы нашли в подвале восточной башни, — сказал отец Бертрану и отдал ему перстень Беатрис.

— Значит, Беатрис похитили через подземный ход, — проговорил Бертран, глядя на кольцо. — Я отправляюсь сейчас же, пока след не остыл.

— Скоро совсем стемнеет. Дождись зари.

— Вы правы, отец, — поразмыслив, с горечью сказал Бертран.

В это время Беатрис, в полном неведении о своей дальнейшей участи, сидела на скамье у окна в незнакомой комнате. Единственный светильник освещал убогую обстановку: скамью, стол и кровать — вот и всё. На потемневшем от грязи и времени столе даже не было скатерти, а на низкой деревянной кровати лежало лишь несколько шкур грубой выделки. Местность, открывающаяся из маленького зарешеченного окошка, была совершенно ей неизвестна.

— Госпожа, если вам что-то понадобится, позвоните в этот колокольчик, — сказала ей прислужница, показав медный колокольчик на столе.

— Добрая женщина, — обратилась к ней Беатрис, — скажите мне, чей это дом?

— Простите, госпожа, — равнодушно бросила прислужница и, поклонившись, вышла из комнаты.

Когда за ней захлопнулась дверь, и щёлкнул ключ в замке, Беатрис расплакалась от обиды, растерянности и страха. Потом она успокоилась и стала, горько вздыхая, смотреть в окно, где, сквозь сгущавшиеся сумерки, можно было ещё разглядеть темнеющий неподалёку лес.

— Пресвятая дева Мария, помоги мне отсюда выбраться и вернуться домой! — горячо взмолилась Беатрис.

Прошло несколько томительных часов.

Вдруг в замке двери вновь заскрежетал ключ и она открылась. В комнату вошёл Анри. За ним шла прислужница, неся поднос с небольшим кувшином, и простой глиняной миской и чашкой.

— Анри! Зачем вы велели Авдерику увезти меня из дому?! Это жестоко! — воскликнула Беатрис, увидев его.

Прислужница, поставив поднос на стол, молча удалилась.

— Беатрис, поешьте, вы не ужинали, — сказал Анри.

— Какая милая забота! Но я предпочла бы поужинать дома! — продолжала Беатрис, то и дело утирая слезы, которые, не переставая, катились из её глаз.

— Госпожа моя, я не понимаю, что вам не нравится? — произнёс Анри. — Ведь мы с вами договорились, что уедим вместе из Фуа. Разве не так? Или вы предполагали сбежать со мной через главные городские ворота? Чтобы все могли пожелать вам доброго пути?

Беатрис замолчала, с изумлением глядя на него и не зная, что ответить.

Анри подошёл к ней и ласково стёр пальцами с её щек слезинки.

— Беатрис, вы же сказали, что любите меня, — схазал он с улыбкой, нежно погладив её волосы.

Беатрис молча плакала, глядя на него — больше всего на свете ей хотелось бы сейчас чем-нибудь тяжёлым размозжить ему голову.

Юноша хотел её обнять, но Беатрис с силой оттолкнула его.

— Я не люблю вас, сеньор Анри! — резко бросила она сквозь слёзы.

За считанные мгновения тень обиды, мелькнувшая на его лице, сменилась выражением мрачной озлобленности.

— Да вы просто взбалмошная, капризная гусыня! — воскликнул он и направился к двери.

— Анри! Умоляю, ради Бога, отвезите меня домой! — воскликнула Беатрис, в отчаянии схватив его

за рукава кафтана.

— Да уймитесь же вы! — прикрикнул на неё Анри. — Завтра мы обвенчаемся и уедим отсюда.

— Как обвенчаемся?! Этого не может быть! Анри, пожалейте меня! Я люблю вашего брата! Я умру без него!

Анри, вне себя от гнева, схватил Беатрис за плечи:

— Если вы не хотите, чтоб я поколотил вас — никогда не говорите мне о моём брате! — проговорил он, оттолкнув её от себя — несчастная упала, ударившись спиной о скамью. Анри подошёл и, схватив за руку, поднял её на ноги:

— Вы завтра же исполните вашу клятву, Беатрис! Неужели вы могли подумать, что я позволю девчонке одурачить себя?!

— Анри грубо ухватил её одной рукой за волосы, другой — за талию и, не успела Беатрис вскрикнуть от боли, как он поцеловал её с такой силой, что девушка чуть не потеряла сознание от удушья.

Затем, подхватив её на руки, и, стремительно пронеся через комнату, посадил на кровать.

— Отдыхайте здесь до завтра! — приказал он ей. — У вас усталый вид. И перестаньте плакать — вы

зря испортите ваши прекрасные глаза! Доброй ночи! — он направился к двери. Вдруг, оглянувшись, добавил со злой

усмешкой: — И кстати, ваша хитрая уловка с кольцом вряд ли вам поможет.

Он вышел из комнаты и запер дверь. Беатрис же вскочила с кровати и яростно кинула в дверь колокольчик. Затем швырнула на пол поднос с посудой, которая с грохотом разлетелась осколками и содержимым по всей комнате. Больше швырять было нечего, и она с громкими рыданиями опустиласъ на скамейку. Убежать отсюда было немыслимо, оставалось только смириться и дождаться утра.

Всхлипывая, Беатрис прилегла на скамью и принялась молиться о своём спасении, незаметно для себя погружаясь в дрёму.

Заперев дверь, и кивнув на прощенье Гефье, оставленному здесь для охраны пленницы, Анри вышел во двор. Он спешил. Легко запрыгнув в седло, не касаясь стремян, юноша пришпорил коня, который во весь дух понёс его через ночной лес к графскому замку.

После сцены, устроенной ему Беатрис, Анри пребывал в самом мрачном настроении. Впервые в жизни он не был уверен в своём решении и в своих поступках, и это было довольно неприятное чувство. Его одолевали сомнения: правильно ли будет отказаться от привычной жизни и обречь себя и своих людей на опасные скитания из-за этой девушки. Однако Анри отмахивался от этих несвоевременных мыслей, словно от назойливой мошкары.

«Да неужто я боюсь неизвестности, боюсь опасностей и трудностей?! — спрашивал он сам себя с недоумением и досадой. — Нет! Ничего этого я не боюсь. К тому же, у меня достаточно денег, и людей тоже хватает. Сотня человек, что присягали лично мне на верность, будут ждать меня завтра. Всё решено. И потом, разве это нормальная жизнь, разве мне жаль оставлять всё это? Быть на побегушках у отца или пусть даже самого короля! Вот брат служит принцу и счастлив. И это его жалкий удел — всю жизнь глядеть в рот своему сеньору. А я хочу быть свободным человеком. Сам себе сеньор — что может быть лучше. Мы уедим из Аквитании, обоснуемся на Сицилии. Беатрис будет моей женой и я сделаю всё, чтоб она была счастливейшей из женщин...» — и тут опять в его душе проснулись неприятные сомнения. Он вновь помрачнел. <<Но она оттолкнула меня, сказала, что не любит...» — Анри в бешенстве пришпорил и без того лихо мчавшегося знакомым путём коня. «Она поклялась мне, и значит, быть ей со мной...» — Анри упрямо закусил губу, не желая больше в чём-либо сомневаться. — «Когда её сговорили за Бертрана, она была ещё несмышлёным младенцем и ничего не понимала. А мне она дала слово сознательно. Так у кого больше прав на эту девушку?! Возможно, сейчас она просто не в духе, гросто капризничает из-за того, что я выкрал её из дому, как простую девку. А что мне оставалось делать? Времени, чтобы её заново уламывать, уже нет, а её настроение так переменчиво: то она в порыве страсти чуть не отдаёт мне свою девственность и клянётся Богом, что станет моей женой, то уже опять готова выйти за брата, и не сводит с него глаз. Похоже, что она сама не понимает, что ей надо. Дьявол! Если женщины так глупы, так легкомысленны, то стоит ли обращать внимание на их капризы, на их слёзы по любому поводу — это как облако в летний день, только что появилось невесть откуда и вот уже растаяло без следа...»

Юноша добрался домой лишь глубокой ночью, когда весь замок уже погрузился в сон.

Зайдя в конюшню, едва освещённую единственным светильником, тускло мерцавшим со стены, Анри поставил коня в стойло и растолкал конюха. Повернувшись, чтоб идти в дом, он вдруг увидел Бертрана.

— Где ты был? — спросил тот, приблизившись и глядя на брата в упор.

— Ездил по делам, — отвечал Анри, не моргнув глазом.

— Судя по всему, далеко и в спешке, — заметил Бертран, глянув на загнанную лошадь, торопливо расседлываемую конюхом.

— Да, ты прав, — отвечал Анри, — у тебя ещё много вопросов? Я устал и смертельно хочу спать. — Анри

хотел было уйти, но Бертран остановил его, толкнув в плечо.

— Так что это за спешные дела? — повторил он.

— А тебе что, своих забот мало? — усмехнулся в глаза брату Анри.

Побледнев от гнева, Бертран мощным ударом кулака мгновенно свалил его с ног.

— Отвечай сейчас же, где ты был?!

— В Лиме! — раздражённо крикнул Анри.

— За каким чёртом тебя носило в эту глушь?!

— А тебе-то что?!

Второй удар, ничуть не слабее первого, не заставил себя долго ждать.

— Послушай, брат! — проговорил, поднимаясь, Анри, сплюнув сломанный зуб и набежавшую из разбитой десны кровь, — я скоро уезжаю, и мне надо срочно завершить кое-какие дела. Постарайся понять, что тебя в них посвящать я не собираюсь!

— Беатрис украли прямо из замка, — проговорил Бертран, — значит, в этом замешан кто-то из своих...

— А ты никак меня подозреваешь?! — с притворным возмущением воскликнул Анри.

— Да, чёрт возьми, тебя, кого же ещё?! — отвечал Безтран, схватив брата за кафтан.

— А ну отпусти! — в бешенстве крикнул Анри, выхватив кинжал. Его глаза сверкнули яростью.

Бертран одной рукой отшвырнул брата, при этом другой, резким ударом по запястью, выбив из его руки кинжал.

— Мне известны твои грязные дела, Анри! — угрожающе проговорил он, — отвечай, негодяй, где Беатрис, или, клянусь, я расколочу тебе башку!

— Да чем бы я ни занимался! — заорал на него Анри, — разрази меня Господь! — я не такой подлец, чтоб продавать в рабство невесту собственного брата, если ты об этом!

Бертран ещё раз пробуравил брата глазами и отвернулся — он поверил, что Анри не виновен в исчезновении девушки. Тот спрятал в ножны поднятый кинжал и подошёл к брату.

— Бертран, не пытайся свалить на меня свои невзгоды, — сказал он, - мне очень жаль Беатрис, и я, пожалуй, даже помогу тебе её искать. Но ты сам виноват во всём. К примеру, если бы я собрался жениться, то никому бы не позволил выкрасть свою возлюбленную из собственного дома.

Сказав это, Анри ушёл, толкнув брата плечом, чего тот, впрочем, даже не заметил. Бертран, оставшись один, отчаянно стукнул кулаком по камню стены, чуть не вышибив себе суставы пальцев. Удар Анри был точно рассчитан: Бертран, действительно, горько казнил себя самого во всём случившемся.

Беатрис, заснула на скамье под окном. Вдруг посреди ночи в мучительном полусне-полубреду она услышала скрежет ключа в двери. Сон мгновенно слетел. Она со страхом вскочила и, схватив светильник, стала вглядываться в темноту. Дверь тихонько отворилась и тут же закрылась вновь. К Беатрис приблизилась незнакомка в длинной нижней рубашке и, в накинутом поверх, меховом плаще.

— Не бойся, — заговорила незнакомая девушка шёпотом. — Скажи, это правда, что тебя похитили, и хотят насильно выдать замуж?

— Да, — подтвердила Беатрис.

— Я могу вывести тебя из замка подземным ходом, если ты не боишься волков в лесу...

— Я ничего не боюсь, — обрадовано отвечала Беатрис, мысленно поблагодарив небо за возможность сбежать от Анри.

Незнакомка одобрительно кивнула.

— Тогда идём, только тихо. Сними туфли.

У дверей неизвестная остановилась:

— Как выйдешь из комнаты, дойди до конца коридора, поверни за угол и жди меня. Не говори ни слова, пока мы не дойдём до подземелья.

Беатрис вышла за порог и увидела прислужницу со светильником в руке — ту самую, что приходила к ней вечером. Неподалёку от неё громко храпел, раскинувшись на полу, барон Гефье. Женщина призвала знаком Беатрис к молчанию и махнула рукой, указав в какую сторону девушке следует идти. Беатрис, с благодарностью кивнув ей, не теряя времени, как тень шмыгнула по коридору. Её освободительница вскоре присоединилась к ней.

Путь до подземелья они проделали быстро и беззвучно, словно два бесплотных духа, и только отворив тяжёлую дверь и войдя под низкие своды подземного хода, передохнули. Девушка вытащила из металлического кольца в стене небольшой светильник, и они отправились дальше. Беатрис успела заметить, что у её спутницы красивое, хотя и несколько необычное лицо с огромными глазами, сверкавшими неукротимым огнём даже в темноте. Из-под ночной косынки на голове незнакомки выглядывали, выбившиеся от быстрой ходьбы, светлые вьющиеся локоны.

Незнакомка, в свою очередь, так же вгляделась в лицо Беатрис.

— Красивая, — отметила она как бы про себя. — Ты откуда? И как тебя зовут?

— Меня зовут Беатрис, я воспитанница графа Эмери и невеста его сына Бертрана, — проговорила ходу Беатрис.

— Вот как?! — удивлённо воскликнула её проводница, ещё раз взглянув в лицо Беатрис. — Значит у моих родителей будет ещё больше неприятностей, чем я думала, — усмехнулась она.

- Ты дочь хозяев этого дома?— спросила Беатрис, поразившись тому, с какой неприязнью эта девушка говорит о своих родителях. — Почему ты решила мне помочь?

— Да, я — Гибор, дочь хозяев. Я помогаю тебе, потому что знаю, как тяжело терять надежду на счастье. Меня тоже хотят выдать без моего согласия замуж. За одного старика... Но он очень богатый, а мои родители только и думают, как бы свести концы с концами... — девушка остановилась, глядя на Беатрис в упор — глаза её сверкнули, — знаешь, я поклялась, что если меня отдадут ему, то прямо на свадьбе я выпью яду... или воткну в себя кинжал — ещё не выбрала. Этот презренный старый козёл и пальцем до меня не дотронется!

Беатрис понимающе кивнула.

Они быстро двигались по узкому подземелью. Вскоре повеяло ночной свежестью — девушки были почти у самого выхода.

— Это тебе, — Гибор одела на плечи Беатрис свой меховой плащ, оставшись в короткой тунике и нижней рубахе. — И это тоже тебе может пригодиться, — она протянула Беатрис короткий кинжал без ножен, блеснувший в темноте наточенным лезвием.

— Если увидишь волков — вонзи себе посильнее в сердце.

— Спасибо тебе, Гибор, — проговорила Беатрис и с чувством обняла свою спасительницу.

— Храни тебя Господь! — отвечала Гибор. — Кстати, недалеко отсюда начинаются владения монастыря, иди в ту сторону, — Гибор неопределённо махнула рукой. — Прощай! — и девушка скрылась в глубине хода, унеся с собой светильник.

Беатрис осталась наедине с неизвестностью и ночным мраком. Медлить было нельзя, и, перекрестившись, она побежала как можно скорее прочь от своей тюрьмы.